Волшебство науки
История науки Биографии Открытая наука Исследования Автодром Библиотека

Софья Ковалевская. Любовь и разлуки

В 1888 году у Софьи Васильевны завязалась близкое знакомство с дальним родственником мужа Максимом Максимовичем Ковалевским, выдающимся юристом, уволенным в 1887 году из Московского университета за смелые высказывания о состоянии государственного права в России. Ковалевский уехал за границу, где вёл научную работу и читал лекции в разных городах Европы, главным образом во Франции.

Шведский общественный деятель Виктор Лорен завещал фонд для изучения общественных течений. Комитет по распределению этого фонда, членом которого состояла и Софья Васильевна, привлекал видных деятелей для чтения лекций по социологии. В качестве такого лектора был приглашён в Стокгольм и М. М. Ковалевский, с которым Софья Васильевна и подружилась.

У Максима Максимовича было имение на Украине, но он помимо этого приобрёл ещё виллу Болье возле Ниццы, на юге Франции. Во время каникул Софья Васильевна приезжала в Ниццу, а иногда совершала путешествия с Максимом Максимовичем. Когда он бывал в Стокгольме, то дарил Фуфе огромные коробки конфет, кукол ростом с ребёнка и т. п.; Ковалевский сам был большого роста и имел пристрастие к крупным вещам.

Софья Васильевна и Максим Максимович бывали в театре, куда брали иногда и Фуфу. Шведская писательница Эллен Кей так выразила своё впечатление от Софьи Васильевны, которую она увидела на концерте с Максимом Максимовичем. «В течение нескольких лет я каждую неделю встречалась снею, ,но Соню Ковалевскую я, в сущности, видела только раз. Это было однажды вечером на концерте, когда исполнялась девятая симфония Бетховена. Соня, против обыкновения, была в элегантном туалете — чёрное шелковое платье с кружевами. Рядом с ней сидел её соотечественник, предмет её любви. Вокруг них неслись божественные звуки бетховенской музыки. Светлое спокойствие отражалось на обычно нервных чертах Сони Королевской. Она как бы преобразилась. Она любила, и музыка уносила её в мир светлых мечтаний... Такое выражение мне вторично пришлось видеть у Сони Ковалевской лишь ещё один раз — когда она лежала мертвою».

Софья Васильевна входила в научные интересы Ковалевского. Она слушала его лекции в Стокгольме, обсуждала вместе с Максимом Максимовичем их содержание и нередко вступала с ним в спор. Он находил эти споры полезными для себя, так как Софья Васильевна, по его словам, умела проникать в самую глубь вещей. Поэтому не удивительно, что, издавая в 1890 году свои лекции о происхождении семьи и частной собственности, М. М. Ковалевский посвятил их Софье Ковалевской. На эту книгу делает ряд ссылок Ф. Энгельс в своём труде «Происхождение семьи, частной собственности и государства». Переведенная с французского языка на русский после смерти Софьи Васильевны, книга М. М. Ковалевского имела посвящение: «Памяти Софьи Васильевны Ковалевской».

Отношения между Софьей Васильевной и Максимом Максимовичем не всегда были ровными и гладкими. Между ними иногда происходили размолвки, которые Софья Васильевна переживала очень болезненно. Однако она брала себя в руки и вновь обретала бодрость. Происходило примирение, и они снова были друзьями. Основной причиной размолвок было то, что Ковалевские вынуждены были жить в разлуке. Так, когда они встретились во время летних каникул 1888 года, то для обоих эта встреча была помехой другим их делам: Максиму Максимовичу нужно было съездить на Украину по поводу своего имения, Софья Васильевна, как мы видели, спешила закончить конкурсную работу. Максим Максимович был недоволен тем, что Софья Васильевна могла во всякое время покинуть его, уйдя целиком в свои научные занятия. Софья Васильевна, после получения премии, с горечью говорила, что женщина, работающая до красноты глаз над научным сочинением, не может представлять такого интереса для мужчины, как, например, увенчанная славой актриса.

Но организовать постоянную совместную жизнь в положении русских изгнанников, каждый из которых являлся крупной и выдающейся личностью, было сложно. Стокгольм представлял слишком узкое поле деятельности для Ковалевского. Он жил главным образом во Франции, но мог бы, по-видимому, вернуться и в Россию.

Анна-Шарлотта Леффлер в своих воспоминаниях утверждает, что Ковалевский условием своего брака с Софьей Васильевной ставил отказ её от профессорской и научной деятельности. Вряд ли такое требование было выражено им в прямой форме. Однако в случае замужества Ковалевская не смогла бы остаться в Стокгольме, а так как попытки её получить достойную работу в России или во Франции были безуспешными, то перед нею невольно вставала перспектива быть только женой Ковалевского. В своё время, в молодости, и<> второй период её жизни с Владимиром Онуфриевичем, так это и получалось, пока она не нашла в себе силы вырваться из засасывавшей её обстановки. Теперь, будучи профессором, окружённая почётом и уважением, увенчанная международной премией и званием члена-корреспондента Российской Академии наук, она, конечно, не могла перейти на положение лишь «хозяйки дома».

На зимние каникулы в декабре 1890 года Софья Васильевна ехала в Болье с чувством сомнения, зная, что её там ожидает. Впрочем, это пребывание в прекрасной Ницце оказалось счастливым, так что по окончании каникул ей даже не хотелось возвращаться в Стокгольм. В письме к дочери Софья Васильевна говорит, что она пишет его, сидя у открытой двери балкона, и перед нею «в саду цветут розы, камелии и фиалки, а на апельсиновых деревьях висят ещё не совсем зрелые апельсины».

От Миттаг-Леффлера, находившегося в то время в Петербурге, она получила обнадёживающие известия о том, что для неё ещё не всё потеряно с возвращением на родину. Она написала Миттаг-Леффлеру письмо с просьбой об отпуске в конце апреля, по окончании зимнего семестра, для поездки в Россию, куда должен был приехать также Максим Максимович.

Роман прославленной женщины-учёной очень интересовал и волновал общество, в особенности женское, и после смерти Софьи Васильевны заграничные писательницы дали ему много различных, подчас совершенно вздорных толкований. Одни делали вывод, что для женщины научная деятельность несовместима с семейной жизнью. Другие развивали мысль, высказанную писательницей де Сталь, о том, что для женщины «слава есть всегда лишь блестящий траур счастья». Во всех этих рассуждениях было много преувеличений, но сам по себе вопрос о семейной жизни учёной женщины в то время, конечно, заслуживал внимания. Ведь большая часть возражений против женского равноправия сводилась к тому, что женщина, занимающаяся «мужским» трудом, не может быть хорошей матерью и женой.

Женщины, в особенности из стокгольмского общества, интересовались, какова Ковалевская как мать. В частности, подвергался обсуждению вопрос о том, почему она не сразу привезла в Швецию свою дочь, а оставляла её на некоторое время в России у Лермонтовой. Софья Васильевна всегда поступала так, как, по её мнению, было всего лучше для Фуфы. Пока она не обосновалась как следует в Стокгольме, она не считала возможным взять дочь из той обстановки, в которой девочке было хорошо, и поместить в чужую пока для неё среду, где ещё не было подходящих для ребёнка условий.

Что касается взглядов Ковалевской на воспитание, то она придавала большое значение воспитанию воли. Вспоминая свои детские годы, вспоминая сестру и мужа, людей талантливых, но не достигших в жизни того, чего могли бы достичь, если бы имели, по мнению Ковалевской, более тренированную волю, она считала необходимым быть строгой и требовательной по отношению к дочери. Наряду с этим есть свидетельства, что временами Софья Васильевна бурно и страстно ласкала свою дочь, так что возможно, что её воспитание не было ровным. Она старалась подбирать для Фуфы общество детей — в Стокгольме девочка часто жила в многодетной семье Гюльденов. Софья Васильевна любила читать вместе с дочерью русские книги.

Конечно, Ковалевская заботилась о хороших материальных условиях жизни дочери и покупала ей, при первой возможности, игрушки и подарки. Когда она получила премию Французской Академии наук, то маленький приёмный сын Вейерштрасса сразу же решил, что эта премия пойдёт на игрушки для Фуфы. Ковалевская была любящей матерью, выполнявшей свой материнский долг так, как она его понимала.

Но несмотря на все оговорки и предубеждения в шведском обществе установилось твёрдое мнение, что Ковалевские решили, наконец, вступить в брак летом 1891 года. Между тем, Софья Васильевна ответила отказом на предложение, сделанное Ковалевским.


П.Я.Полубояринова-Кочина. «Софья Ковалевская. Её жизнь и деятельность».

Далее: Литературное творчество

Главная   |  Биографии учёных  |  Ковалевская Софья Васильевна  |  Любовь и разлуки



Конференция СПТЭ-2024



Ковалевская Софья ВасильевнаРаннее детство. Родители.Палибино. Интерес к литературе и математикеПоездка в Швейцарию. Общественные веянияЛюбимая ученица Карла Вейерштрасса. Берлин - Париж - ЦюрихДоктор философииМатеринство и банкротствоНесбывшиеся надежды. ПублицистикаВозвращение к математике. Семейная трагедияПреломление светаСтокгольмский университетМежду математикой и литературойПрофессор СоняЗадача о вращении твёрдого телаПремия Парижской Академии наукДля госпожи Ковалевской в нашем отечестве нет местаЛюбовь и разлукиЛитературное творчествоРоковая простудаНаследие и наследницыСемья КюриБогдановская Вера ЕвстафьевнаБрюс Яков ВилимовичВолкова Анна ФедоровнаКурнаков Николай СеменовичЛермонтова Юлия ВсеволодовнаСемья Ласточкиных




Единство мира как методологическая проблема
Современный этап развития научного знания характеризуется все в большей степени тенденцией к единству науки...
Единство мира как проблема современной науки
Среди вечных философских проблем, кардинальных вопросов мировоззрения идея единства мира занимает особое место...
Ноосфера - единство общества и природы
Начало XXI века отмечено развитием автоматизированных и компьютерных систем, бурным ростом технологий...
© Волшебство науки, 2010-2024
Научные открытия, история науки, научные достижения, наука вокруг нас.
Биографии великих учёных. Техника и технология через призму научных теорий.

Интернет-технологии с Tatsel.ru