Морские отложения Балтийского щита

Геологические разрезы и морские отложения Балтийского щита
Группа разрезов на Курголовском полуострове и в низовьях Луги, разрез на о-ве Суур-Прангли, разрезы на юго-востоке Балтики в низовьях Вислы, близ Эль-блопга, на Куршской и Балтийской косах, на Калининградском полуострове. Сюда же относится и ключевой райоп распространения мгипских отложений на востоке При невской низины.

На территории Балтийского щита известен ряд разрезов с переотложенными морскими осадками, которые рассматриваются как эмекие. Некоторые из них приурочены к значительным высотам: Сомеро 90 м, Роухнала 50 - 65 м, Булл нес 88 м. Это, однако, не свидетельствует о высоком уровне межледниковой трансгрессии, принимая во внимание явные признаки гляциального переотложения материала [Donner, Gardemeister, 1971].

Эти данные служат единственным указанием на распространение эмской трансгрессии на территории Швеции и Финляндии, однако не исключено, что переотложению подверглись осадки более молодой трансгрессии, которая имела место в середине позднего плейстоцена. В пользу такого решения вопроса свидетельствуют данные пыльцевого анализа и радиоуглеродного метода, приведенные в упомянутой публикации финляндских исследователей.

Морские отложения, обнаруженные в центральных районах Карельского перешейка и отнесенные к микулинскому межледниковью, имеют абсолютные отметки кровли до 26-35 м [Геоморфология 1969]. Эти районы приурочены к сложно-дислоцированной краевой зоне Балтийского щита, характеризовавшейся повышенной тектонической активностью в поздне-четвертичное время. Существование недавних поднятий там подтверждается стратиграфическими и радиоуглеродными данными. К такому же заключению пришли карельские исследователи (Г. С. Бискэ, А. Д. Лукашев, Г. Ц. Лак и другие).

Нам представляются весьма обоснованными критические замечания Н. И. Апухтина по поводу условий залегания морских межледниковых отложений скв. 55 у хут. Эдази в восточном Приильменье близ Крестцов [Геология.. , 1967]. Эти отложения приурочены к древней долине. Судя но составу диатомовой флоры, седиментация происходила в условиях высокой солености. Первоначально возраст рассматриваемых отложений рассматривался как микулинский.

Однако трудно представить, каким образом могла осуществляться ингрессия эмского моря так далеко к югу от Ладожской котловины по очень узкой и длинной Волховской долине. Поскольку указанная находка морских осадков относится лишь к одному пункту, не исключено, что мы имеем дело с отторжением. Сопоставление имеющихся данных об эмекпх морских межледниковых отложениях приводит к заключению об отсутствии веских доказательств значительного повышения уровня эмского моря по сравнению с современным.
Отметки кровли рассматриваемых отложений почти всюду не более чем па 10-15 м превышают современный уровень моря. Поэтому нам представляется, что общая конфигурация береговой линии эмского моря мало отличалась от современной. В целом же гляциоэветатическая природа эмской трансгрессии вполне очевидна, хотя существуют некоторые расхождения в датировках максимального уровня этой трансгрессии.

По аналогии с голоценовой (фландрской) трансгрессией и по палинологическим данным этот уровень, вероятнее всего, приходился па вторую половину климатического оптимума микулинского межледниковья. В связи с таким мнением проблема Беломоро-Балтийского соединения в микулииское время, па наш взгляд, требует дополнительного изучения.

По заключению Д. Б. Малаховского, Е. А. Спиридоновой и К. В. Рухтшой [Геоморфология. 1969], именно в области предполагаемого пролива мгинские морские отложения сохранились спорадически, так как они в значительной мере снесены валдайским ледником. Для уточнения обратимся к сведениям по северным побережьям Печорского бассейна и Западном Сибири, па материале которых, как известно, сформировалась концепция широкого развития бореалыюй трансгрессии в микулииское время.

Изучение распространения различных фаций этих отложений в Печорском бассейне привело к выводу, что типичные боре-альные морские еюн приурочены здесь только к неширокой прибрежной цилисг и др., 1973]. Те же авторы отмечают, что в течение большей части микулинского времени в Северном Предуралье происходило врезание гидрографической сети.

По мнению С. А. Архипова [1971], обобщившего результаты исследований в Западной Сибири, береговая линия казанцевского (т, е. микулинского) межледникового бассейна следовала вдоль побережий Ямальского, Гыданского и Тазов-ского полуостровов и не вдавалась в вершины Обской и Тазовской губ. Только вдоль нижнего Енисея прослеживаются мелководные прибрежно-морские осадки межледникового времени. В интервале между мйкулинским межледниковьем и позд-невалдайским максимумом материкового оледенения проявлялась еще одна трансгрессия, более молодая, чем эмекая (бореальная, карангатская).
В Балтийской котловине - на западе Литвы и в Калининградской области - в зоне унаследованного тектонического погружения, под верхней мореной, относимой к последнему оледенению, во многих пунктах вскрыты морские межледниковые отложения, которые залегают на морене или на коренных породах и нередко имеют мощность до 10-30 м. Состав диатомовой флоры, изучавшейся М. В. Кабайлене и Е. А. Черемисиновой, дал основание для заключения об осадконакоплепйи в литоральной зоне опресненного морского водоема.

По палинологическим данным О. П. Кондратене [1966] отметила миндель-рисский возраст рассматриваемых отложений и сопоставила их с осадками голыитейнского моря. Однако структурно-геологические и литологические исследования В. Вонсавичюса [1969] не подтвердили эти представления: из 79 разрезов только в четырех допускалось наличие лихвинских (миндель-рисских) отложений, а почти во всех остальных случаях рассматриваемым отложениям приписывался средневалдайский и реже микулипский возраст.

При обсуждении этого спорного вопроса нужно отметить, что само по себе широкое распространение только лихвинских (миндель-рисских) морских, а также континентальных межледниковых отложений, перекрытых одной верхней мореной, близ восточного берега Балтики вызывает определенные сомнения. На этой территории, тем более учитывая ее приуроченность к унаследованной синеклизе, должна быть представлена более широкая возрастная последовательность морских осадков плейстоцена.

Поэтому взгляды В. Вонсавичюса [1969] представляются вполне правомочными. Следует также обратить внимание па различия спорово-пыльцевых диаграмм предполагаемых лихвинских осадков из разных разрезов, а также на их резкое отличие от эталонных диаграмм континентальных отложений того же возраста из близлежащих польских разрезов Венгожево (Ангербург) и Прашпицы (Прашнитц), изучавшихся Гроссом, Зелле и другими палинологами.
Сходные замечания появляются и при рассмотрении вопроса о предполагаемых лихвинских морских толщах на западном побережье Латвии [Коншин и др., 1970]. Палинологические отличия этих отложений от упомипавшихся выше осадков Калининградской области очень большие (практически полное отсутствие пыльцы пихты, малое содержание пыльцы ели и другие).

Вместе с тем нельзя не отметить очевидное сходство спорово-пыльцевых диаграмм отложений разрезов Юркалне, Зурас и некоторых других с диаграммами озерно-бо-лотных отложений района Карукюла в юго-западной Эстонии [Пуниинг и др., 1967]. На этом основании была отмечена вероятность развития морской трансгрессии на западе Латвии в середине валдая [Серебрянный, 1971].

Однако вполне вероятно, что здесь, как и в более южных районах восточной Прибалтики, могли сохраняться следы также и микулинской трансгрессии. По своим масштабам средпевалдайская трансгрессия в Балтийской котловине мало отличалась от эмской. По всей вероятности, ее аналогом была трансгрессия моря скерумхеде, осадки которого исследовались в северных и восточных районах Дании. По составу фауны моллюсков (Йессен) были сделаны заключения о более прохладном климате, чем во время эмской трансгрессии [Madsen et al., 1928].

Аккумуляция скерумхеде кой толщи совпала с эпохой значительного погружения в области Датских проливов и была прервана в связи с паступапнем ледникового покрова. Ранее распространенное мнение о прпурочепности скорумхедской трансгрессии к концу эмского межледниковья подверглось пересмотру после того, как Г. Венпборг [Wennberg, 1949] привел доказательства ее более молодого возраста ("впутривюрмекпй межстадиал").
Признаки морской трансгрессии в середине валдая зафиксированы на побережьях морей Европейской Арктики. Особенно убедительны материалы, установленные на востоке Кольского полуострова и содержащие характеристики ископаемой фауны моллюсков и фораминифер [Гудина, Евзеров, 1973]. Датирование серий по С м, проведенное в лабораториях Ленинградского университета, Института зоологии и ботаники АН ЭССР (Тарту) и Института геологии АН ЭССР (Таллин), показало, что осадконакоплепие происходило между 44 тыс. и 32 тыс. лет назад.

Сходные данные получены и для морских осадков, вскрытых в низовьях Мезени и Северной Двины. Поздний валдай. Время максимального распространения последнего покровного оледенения совпадало с крупной планетарной регрессией Мирового океана с понижением уровня на 125-130 м. Обширные мелководья у берегов Северной Европы были в это время осушены и в значительной части заняты ледниковым покровом.

Пути транспортировки льдов в Балтийской котловине в позднем плейстоцене реконструировались по литолого-стратиграфическим данным А. И. Гайгаласа [1963], А. В. Раукаса [1963], С. В. Яковлевой [1966] и других исследователей. Наиболее ценные результаты дало изучение петрографического состава валунов-индикаторов, причем в ряде случаев непосредственно изучались валуны в образцах морен, собранных из прибрежных районов и со дна Балтийского моря.
В итоге удалось составить представление о важнейших ледниковых этапах, оставивших специфические комплексы валунов [Вийдинг и др., 1971]. Эти данные были дополнены специальными исследованиями состава мелкозема и ориентировки удлиненных обломков в моренах, а также замерами ориентировки ледниковых шрамов, что позволило значительно детализировать картину разноса льдов в области Балтийской котловины.

Хотя геолого-геоморфологические исследования показали, что моренные горизонты, выделенные в Балтийском регионе, имеют континентальный генезис, Б. Л. Афанасьев [1967] поднял вопрос о вероятном морском генезисе некоторых морен, ссылаясь на находки в них морских фоссилий. А. Дрейманис [Dreimanis, 1970] специально проанализировал массовые данные о присутствии раковин морских моллюсков в моренах на территории Латвии и пришел к выводу, что все эти раковины находятся во вторичном залегании.

Следовательно, находки морских фоссилий в отдельных горизонтах морен не могут считаться доказательством морского генезиса отложений. Тем не менее в исключительных случаях накопление морен, по-видимому, могло происходить и в ледово-морской обстановке, главным образом во время межстадиалов.

Далее: Черное море

Главная   |  Рукописи не горят  |  Ледяная Земля  |  Морские отложения Балтийского щита